Юрий Бойко: Самое главное сейчас – избежать какого-либо переворота в стране

Бойко: Скандалов много. Если вы считаете, что этот самый громкий – я бы поспорил. Но если вернуться к Евровидению, то двоякое у меня впечатление об этом. Первое – это позор, когда чиновник определяет, кто поедет от страны на Евровидение, а не народ, который высказал свою позицию. Чиновник сегодня есть, а завтра его нет, а имя страны, я считаю, от этого очень серьезно пострадало. А порадовала меня солидарность артистов, которые, увидев, что их втягивают в политические игры, отказались сами принимать эти надуманные политические требования, которые они должны были подписать, только чтоб их выпустили на Евровидение. Эта солидарность — это, наверно, проявление такого гражданского сопротивления насилию и дурости, которую демонстрировали чиновники, введя такие правила.

 — Если продолжать уже ряд скандальных тем, это второе чтение закона о языках.

— Действительно, это чисто предвыборная ситуация. Четыре года никто не считал, что украинский язык обижают, не считали, что он унижается как-то, а тут вдруг прозрел действующий президент и решил этот закон провести. На самом деле чисто карательный закон, который к тому же в сегодняшней ситуации разделяет общество, потому что он не созидающий, а разделяющий. Второе, он создает очень серьезные коррупционные риски. Потому что вот эти комиссии по выдаче сертификатов, эти языковые инспекторы в условиях тотальной коррумпированности сегодняшней власти — это прямой путь к дополнительному сбору денег, например, с коммунальных предприятий. Как уже спрогнозировали, мне люди сказали: кто-то пришел в коммунальное предприятие, и если говорят там на русском языке, кто-то из сотрудников, то можно наложить штраф на это коммунальное предприятие. Народ вот так уже додумывает, и это так и будет. Поэтому это серьезная коррупционная кормушка, которая на самом деле не имеет ничего общего с объединением общества, с его сплочением. А дальше разделяет.

— Так же, если зайти в экономику: решение суда по признанию незаконной формулы начисления на газ.

— Вообще с газом натворили страшные вещи. Я очень часто общаюсь с «нефильтрованной» аудиторией, люди приходят самые разные. Первый вопрос — это, конечно, война, когда остановится, а второй вопрос – тарифы на газ. Это ж надо было такое натворить со страной, чтобы вся страна стала заложником абсолютно тупой политики правительства, власти, когда задрали тарифы на такую высоту, что люди не в состоянии платить. Потом, дальше, посадили всю страну на субсидии, субсидий не стало хватать, стали обрезать субсидии, придумали каике-то бюрократические зацепки. Причем самые разные, самые изощренные, только для того, чтобы уменьшить количество субсидий и не дать их людям. Соответственно, дальше люди перестают платить. 8500 гривен человек платить не в состоянии. Конечно, это то, что больше всего беспокоит, особенно пенсионеров, которые и так плохо живут. Это надо было уметь такое натворить. Это придется, конечно, исправлять. Однозначно эту глупость придется убирать и делать систему, которая позволит людям спокойно жить в цивилизованном обществе – снижать эти тарифы, снижать цены, потому сегодня во всех практически аудиториях, где я встречаюсь, есть люди, которые закрыли газ, потому что не могут платить и перешли на дрова. Причем даже ходят дрова рубить у себя в саду. Т. е. до этого довели людей – в позапрошлый век отбросили их вот такой политикой.

— Существует ли возможность повысить уровень жизни тех самых пенсионеров? Тех, кого называют социально незащищенными слоями, собственно, за счет внутренних определенных резервов? Они вообще существуют?

— Конечно, есть. Я абсолютно убежден, и анализ показывает, что все бюджеты сегодняшней власти, а их 5, 2015-2019 годов, они все принимались правящим большинством в парламенте за счет пенсионеров. Пенсионерам практически заморозили пенсии, рост пенсий 3-5% невозможно назвать повышением, потому что по закону должны были как минимум повышать на официальный уровень инфляции. Им заморозили все, цены росли, тарифы росли, людей в нищету опустили, а в это время повышали выплаты силовым структурам. Классический пример 19-го года – сколько можно было терпеть скандалы, разборки между правоохранительными органами. Им плюсом 23 миллиарда дали в этом году, правоохранителям, по сравнению с прошлым. Т. е. еще больше увеличили тенденцию строительства полицейского государства с нищим населением. Мы говорили: «Возьмите эти 23 миллиарда (не надо повышать, хватит, уже и так накормили их досыта, причем я не армию беру, а беру силовиков), отдайте это людям. Чернобыльцам, инвалидам, военным пенсионерам, в конце концов, пенсионерам, которые 2200 пенсии получают и не могут оплатить ни лекарства, ни тарифы». Вот это внутренний резерв. Это то, что нужно сделать быстро и что будет сделано. А второе, конечно, это реальный сектор экономики. Это восстановление рабочих мест, восстановление промышленности, и на базе этого, конечно, поднятие уровня жизни людей в целом.

— Вы говорили, что с газом начудили такого, что потом разгребать и разгребать. В одном законопроекте вы тоже прописали снижение цены на газ. Вместе с тем председатель «Нафтогаза» Коболев сказал, что это невозможно, потому что это одно из условий сотрудничества с МВФ. И здесь выбирать: попрошайничество, процветание, МВФ?

— Всегда надо выбирать национальные интересы страны. А они сегодня диктуют, что мы не можем сегодня настолько обижать свое население, своих граждан, чтобы в угоду МВФ ставить такие тарифы. Ситуация абсолютно проста. Предыдущее правительство подписало, а это продолжило, включая и президента страны, действующего, меморандум с МВФ о том, что они поднимут цены на газ собственной добычи для населения до импортного уровня. Этого никогда не было. Я министром энергетики был дважды, газ последний раз, на моей памяти, стоил от 400 до 700 гривен, субсидия была 2 млрд гривен по стране. Т. е. даже были тогда люди, которые не могли такие суммы платить. Этот газ собственной добычи по Конституции принадлежит населению страны. Его себестоимость сегодня (зарплата, трубы, растворы, налоги, инвестиции) – 2500 гривен. Кто дал право продавать его по 8500 гривен? Кто вообще принимал такие решения?

— Это с потолка взяли сумму? Высосали из пальца или все же есть какие-то обоснования?

— Подписали меморандум о том, что они будут приближать стоимость газа собственной добычи к импортному газу. Импортный газ – это российский газ, который у нас сегодня идет через Европу к нам, причем дороже на 100 долларов, чем мы его брали по прямому контракту, который у нас работал. Они сказали, что слезаем с российской газовой иглы, и теперь этот же газ тянут из Европы на 100 долларов дороже. Какая, вообще, идея у меня, что я за законопроект подал, и что будет сделано после смены власти? Если мы хотим убрать коррупцию, то берется газ собственной добычи – 15 миллиардов по 2500 гривен. Это объяснимо. Берется 15 миллиардов, а мы 15 миллиардов закупаем сегодня импортного газа – сегодня он стоит 330 долларов, но будет дешевле по прямому контракту (мы поменяем этот контракт). Смешивается 30 миллиардов, что были на балансе, и единая цена сегодня, по расчетам, что я дал в законе – верхний предел 4900 гривен. Для всех: для населения, для коммунальной сферы, для промышленности. Исходя из этой цены, населению насчитывается субсидия, коммунальным предприятиям даются субвенции из Минфина на разницу в тарифах, а промышленность стоимость этого газа вкладывает в товары. И это важно, потому что все товары первой необходимости напрямую зависят от стоимости газа. Вот такой принцип работает, кстати, в Румынии, в Болгарии, мы тут не выдумываем велосипед. И вот он будет реализован. Людям надо сказать, что мы сделаем таким образом, и таким образом будет единая цена, вот она такая. А то, что они, как вы говорите, с потолка взяли, то действительно нет никакой логики, кроме той, что захотелось МВФ, чтобы больше собирали денег. А получилось наоборот. Получилось 50 миллиардов задолженности уже у населения за коммунальные услуги, причем львиная доля там задолженность за газ. Из собственного опыта, когда я проводил переговоры с МВФ в 2011 году. У нас работала программа работы с МВФ, я тогда был министром. Они приезжают с обещанием транша и говорят, что вам надо поднять стоимость газа для населения на 30%. А потом, еще через полгода, на 25%. Суммарно на 55%. Причем это не в разы, как подняли сейчас – почти в 4 раза. И то я отказался, пришел в правительство и сказал, что мы этого делать не будем. И мы остановили программу МВФ, потому что я объяснил тем, что у нас просто будут неплатежи. Люди перестанут платить, и мы им не объясним, чего ради мы подняли цену на газ собственной добычи на 30%. С какого перепуга мы это натворили? И мы остановили программу деятельности с МВФ, и я считаю, что мы были абсолютно правы – нельзя людей выгонять в позапрошлый век. Я всегда гордился, что у нас высокий уровень газификации сел и городов – 67%, это выше, чем в России.

— А сейчас обрезают люди себе?

— Сейчас люди сами из-за этих цен закрывают газ и переходят на дрова. Т. е. они отказываются от благ цивилизации, вернее, их заставляют отказываться от благ цивилизации. Конечно, это будет устранено, и мы изменим этот порядок.

— Вы несколько раз употребили слова «кризис неплатежей». А этот ваш законопроект о списании долгов за услуги ЖКХ какие имеет неплатежные риски?

— Он на самом деле позволит расчистить ситуацию и начать с чистого листа. Он идет в комплексе с законом о снижении стоимости газа. Перед этим надо разобраться, и это будет отдельное поручение правительству, чтобы разобрались: кто действительно не мог платить – тем списать. Но были и такие, кто эксплуатировал эту тему. Мы же знаем, что были люди, которые могли платить, но не платят, потому что используют ситуацию. Эти, конечно, будут платить. А люди, которые не в состоянии были платить, не получили субсидию, пенсионеры, им будет списано, расчищена ситуация, и дальше уже снижена цена, чтоб они смогли пользоваться газом.

— Если речь о цене на газ на уровне европейской, то почему тогда не поднимается вопрос о европейском уровне зарплат и пенсий.

— Вы абсолютно правы. Если уж равняться с Европой по ценам, то логично, что давайте тогда и зарплату европейскую. А так мы сегодня самая бедная страна в Европе, благодаря действиям сегодняшней власти, то, конечно, нельзя ставить вопрос о том, чтобы цена на газ была приравнена к той, которой пользуются европейцы. Это невозможно.

— Нельзя прийти на соревнования «Формулы-1» на своем трехколесном велосипеде. Надо, чтобы какие-то равные условия были.

— Конечно. Должна быть поддержка экономики и поддержка людей такая, чтоб они могли соответствовать этому уровню.

— Пенсионная реформа. Свелась ли она только к повышению пенсионного возраста? По вашему мнению, существует какой-то путь для того, чтобы залатать, закрыть, засыпать эту черную дыру в Пенсионном фонде?

— Вчера в Полтаве я встречался с чернобыльцами, и люди говорят: «У нас была маленькая пенсия, 1500-1700, и нам обещали, что будет пенсионная реформа и поднимут пенсии». Подняли, женщина назвала от 47 до 150 гривен. И так по всей стране. Люди, которые имели маленькую пенсию, получили маленькую доплату: 40-150 гривен. Люди, у которых была большая пенсия – им добавили больше. Еще больше разделили общество. Поэтому это была не реформа, это была попытка показать МВФ, что правительство снижает дыру в Пенсионном фонде, а на самом деле просто завуалировано подняли пенсионный возраст и людей обрезали по пенсиям. Каждый год до сотни тысяч человек не получают пенсию из-за того, что у них нет такого страхового стажа. Т. е. просто обрезают количество пенсионеров. Аргумент противников наших – они говорят, что у нас дыра в Пенсионном фонде 150 млрд, ее надо закрывать, ликвидировать. Это действительно дыра – 150 млрд, потому что в последний раз, в 2013 году у нас был дефицит Пенсионного фонда в 23 млрд, и это был дикий скандал — где брать деньги? Сейчас 150 млрд дефицит, и понятно, почему он образовался. Пенсионный фонд наполняется с налогов на работающего человека. Средняя зарплата у нас 8000 по стране – 20% от зарплаты идет на пополнение Пенсионного фонда. Вот мы делим на 5 – 1600 гривен работающий человек, за ним работодатель, естественно, платит в бюджет на наполнение Пенсионного фонда. А теперь самое главное: у нас ввиду того, что 5 миллионов людей уехали из страны, работающих, которые платили налоги, в другие страны, из-за того, что закрылись предприятия, у нас сегодня один работающий приходится на 1,2 пенсионера. В 13-м году была ситуация наоборот: у нас было 1,5 работающих на одного пенсионера. Сейчас человек заплатил 1600 гривен на 1,2 пенсионера, и пенсионер получает от работающего 1300 гривен. А до 2200, что является средней пенсией, надо доплатить 900 гривен, и это уже делается из бюджета. Вот откуда образовалась дыра Пенсионного фонда. И чем больше людей уезжает за границу, тем больше будет эта дыра. Это, пожалуй, самая сложная задача, которая будет стоять после смены власти — как ликвидировать дыру в Пенсионном фонде. Причем мы не пойдем по пути обрезания пенсионеров и т. д. Это будет длительный, кропотливый, но нужный путь по восстановлению рабочих мест, для того чтобы эти люди вернулись сюда, работали здесь. Чтобы была пропорция, как в 13-м году – 1,5 работающих на одного пенсионера. И второй момент – это повышение средней заработной платы по стране, но с одним условием – жесткий контроль со стороны государства за ценами, с тем, чтобы не было скачка цен и инфляция не съела всю эту зарплату и будущую пенсию. Это будет трудно, но это осуществимая задача. Вот таким образом надо идти.

— Люди выезжают за пределы страны. Вы видите, как можно остановить эту миграцию за пределы страны, особенно активной и работоспособной молодежи?

— Это действительно очень большая проблема последних трех лет. Причины выезда самые разные. В первую очередь, это, конечно, военный конфликт. Люди боятся войны и не видят перспективы прекращения войны и перспективы развития страны. Второе – это низкие зарплаты и отсутствие работы у высококвалифицированных работающих, которые не могут себя применить. Хотя в последнее время тенденция, что высококвалифицированных работников не хватает. Но первый посыл был как раз этот. Поэтому это задача комплексная. Надо останавливать войну, должна быть политическая стабильность в стране, люди должны видеть перспективу страны, и они должны иметь достойную зарплату. Тогда они вернутся. Почему врачи сегодня, это мне рассказали те же люди, уезжают в Чехию, Польшу, куда угодно. Сразу дают 1500 евро зарплаты, а здесь он получает 250-300 евро. Как же он не поедет туда? И он видит, что там нет войны, блуждающих по улицам банд радикалов, он защищен там. Поэтому это комплексная задача, которую придется решать. Но иного выхода нет, иначе у нас просто будет страна пенсионеров. А их надо будет кормить.

— Вот вы упомянули работников медицинской отрасли. Вы же являетесь последовательным критиком и противником медицинской реформы. Давайте о том, какой должна быть эта медицинская реформа, для того чтобы действительно служить людям?

— Случай из жизни. Пункт пропуска «Золотое», Луганская область. Подходит женщина, говорит: «У меня пенсия 1800 гривен. А вот квитанция с больницы на операцию – 12500 гривен (показывает). Скажите, где мне брать деньги?» Что сделали вообще сегодня, назвав реформой? Узаконили платную медицину. Понятно, что медицина всегда была платной. Платили врачам неофициально, лекарства покупали. А сегодня еще и официально это узаконили, вместо того, чтобы найти возможность помочь людям выплачивать эти деньги. Сегодня забыли сказать пенсионеру, человеку, откуда ему вообще брать деньги на лечение.  И в итоге вся пенсионная реформа свелась к тому, что ввели платную медицину, забыв указать, где людям брать деньги. Опять-таки, не надо выдумывать никакой велосипед. Есть страховая медицина, во всех странах она признана как наиболее эффективная. За пенсионеров платит государство, и человек получает возможность лечиться. За него оплачивает счета государство. А за работника платит его работодатель, за счет снижения налогов на эту сумму. Это механизм с разными вариациями, он, в принципе, действует везде. И человек понимает, что он идет в больницу, у него есть страховка, и его не выгонят оттуда, не потребуют с него деньги. Вот это будет выход. А то, что сегодня завуалировано создали коррупционную кормушку, 97 миллиардов бюджета Минздрава подчинили чиновникам в Киеве, которые сейчас в ручном режиме это делают, и сделали платную медицину, и вот это назвали реформой – конечно, мы ее будем критиковать. Вой стоит по всей стране. Куда только не приезжаешь, первый вопрос — пенсии, тарифы, война, а потом — когда вы уберете этого горе-руководителя, который натворил так называемую реформу.

— На ту или иную реформу нужны деньги, мы еще, возможно, потом вспомним образовательную, например, еще какую-то реформу. Какой тогда должна стать и быть Украина: индустриальной или аграрной? Кто тот локомотив, который вытянет Украину из этого болота?

— Когда правительство говорит о том, что мы за счет агарного сектора сделаем страну процветающей — это обман людей. Нет в мире аналогов того, чтобы сельское хозяйство в одиночку вытащило большую страну в передовые. Сельское хозяйство – это одно из составляющих. И в то же время мы знаем, как выходили из кризиса разные страны, которые достигали успеха. Классический пример – Южная Корея. Они отобрали пять кластеров – пять отраслей экономики, которым дали государственную поддержку и которые, как локомотив, потянули потом за собой все остальные отрасли. Я очень оптимистично настроен, потому что у нас в стране есть эти базовые отрасли, которые могут так сработать. Первая – это космическая отрасль. Мы уникальная страна, которая сама может запускать спутники. Это тоже сельское хозяйство, естественно, машиностроение, турбины, двигатели, автомобильная отрасль, строительство самолетов и строительство судов. Прелесть этих отраслей в том, что каждое рабочее место, которое создается в этой отрасли, создает 10-15 рабочих мест у смежников. Я приведу пример из жизни. Я – вице-премьер по промышленности, 2012-й год, мы принимаем программу восстановления автомобильной отрасли, поддержки. Мы сделали запретные пошлины со стороны ЕС по ввозу автохлама, ввели утилизационный сбор со стороны РФ, чтобы прекратить доступ оттуда, дали налоговые льготы заводам, дали дешевое кредитование и за год увеличили выпуск машин в два раза, а рабочих мест дополнительно почти 50000. У нас работало 8 заводов. По каждой отрасли должна быть отдельная программа, отдельные меры. Где-то государство, где-то налоговое обеспечение, где-то лоббирование на экспорт, и это даст эффект, потому что тогда начнет работать вся экономика. А если будет работать экономика, все остальные проблемы будет значительно проще решить.

— А сколько тогда понадобится времени, чтобы, например, заработали предложенные вами механизмы? Сколько понадобится времени для того, чтобы выйти на уровень 2013 года, например?

— В сегодняшней ситуации, при таком подходе сегодняшней власти это вообще невозможно. Они просто топчутся на месте, гробят промышленность, гробят страну. А если сделать подход тот, о котором я говорю, то это будет какой-то период реанимации, год-два, и развитие устойчивое – три-четыре года. Из собственного опыта скажу, что автомобильную отрасль мы так поднимали. Мы год занимались, и на следующий год только получили эффект. А вот сейчас я приехал на ЗАЗ – директор этого завода был замминистра в правительстве, когда мы эту программу делали. И он был непосредственным участником реализации программы поддержки автомобильной отрасли. Больно смотреть, когда остановили сборку легковых автомобилей. Всю страну завалили автохламом, своего производителя угробили, и стоит колоссальный завод – ЗАЗ, на котором работало 10000 людей еще в 13-м году, а сегодня он остановил выпуск легковых автомобилей. Это безобразие, к которому приводит отсутствие вменяемой политики. А люди, конечно, уезжают. Уезжают на другие предприятия, в другие страны. Это то, что придется менять очень быстро.

— В этом развитии, в этих экономических процессах уже не остается места РФ?

— Как не остается? Мы с РФ сейчас торгуем. Сегодня товарооборот между Украиной и Россией 12 млрд. Он растет. Но плохо то, что мы продаем в РФ товаров меньше, чем покупаем у нее. Это значит, что мы продаем товаров на 4,5 млрд, а покупаем на 7,5 млрд. Отрицательное сальдо – 3 млрд долларов. Это мы из своей экономики отдаем в экономику РФ с криками о том, что страна-агрессор, больше, чем забираем у них. Любая страна стремится к позитивному сальдо, и с любой страной мы должны торговать так, чтобы продавать больше, а покупать меньше. Тогда у нас будет устойчивая национальная валюта. Тогда у нас будет позитивное сальдо, мы будем получать в страну больше валюты, и не надо будет бегать по миру и клянчить кредиты, как сегодня делает власть, у которой скоро национальный праздник будет – предоставление транша МВФ. Надо заниматься своей экономикой. И лоббировать нашу страну на внешнем рынке, чтобы продавали мы больше.

— В страны европейского сообщества у Украины в основном на экспорт. И экспорт сырьевой. И, к слову, из аграрного сектора. А квоты выбирает Украине за первые два-три месяца года. А потом на тех рынках ее уже никто не ждет. Вы видите, как перестать быть уже сырьевым придатком, а хотя бы с добавленной стоимостью, желательно высокой, поставлять туда продукты?

— Я, опять-таки, оптимистично очень настроен, потому что вчера я был на сельхозпредприятии в Харьковской области, а приехал туда, потому что их захватывали рейдеры, и мы поднимали «волну» в стране, чтоб от них отцепились. Предприятие просто приехали и захватили. Таких случаев было очень много по стране — 500, если брать с начала прошлого года. Мне понравилось то, что они развиваются. Они построили у себя завод по переработке подсолнечника и продают не просто семечку, а готовое масло. Люди вложили 200 млн гривен, завод вот-вот запустится, и это путь, которым надо идти, и таким предприятиям надо помогать, в первую очередь дешевыми кредитами. Потому что когда кредит под 20%, его невозможно запускать в производство. Только так операцию купи-продай можно сделать. Для того чтобы мы не были сырьевым придатком, нам надо, чтобы эти отрасли экономики имели возможность дешевого кредитования, лоббирования, чтоб их защищали, а не нападали на них рейдеры. А что касается ЕС, то это очень перспективный рынок. Это рынок в 517 млн населения. Действительно, когда подписали ассоциацию, там есть определенные проблемы с квотами, которые придется расширять, но проблема даже не в европейцах, а в профессионализме наших чиновников. Потому что для того, чтобы товар вышел на рынок Европы, политическое решение важно – дать ход, но потом надо еще массу нормативных актов, технических условий, адаптацию к законодательству ЕС, в том числе по экологическим, санитарным нормам. Весь этот путь по каждому товару надо проходить. Это серьезная работа, я ею занимался, знаю, насколько это филигранная работа, которая требует квалифицированного и профессионального подхода. И то, что мы сегодня на самом деле потеряли рынок России, а европейский не восстановили – это тоже придется менять. Придется адаптироваться к рынку Европы, больше продавать туда товаров, жестко отстаивать свои интересы там и добиваться, чтоб этот рынок был более емким.

— Вы говорите о необходимости высокой квалификации и чиновников, и работников. Где же возьмутся высококвалифицированные кадры, если сейчас мы видим, какие качели в системе образования. Там увеличили обучение в школе до 12 лет. И вместе с тем видим, что наши руководители учат своих детей за рубежом.

— Прежде всего, хочу сказать, что мы ни в коем случае не будем нанимать иностранцев: грузин или литовцев. При всем уважении к этим народам, потому что у нас хватает своих классных специалистов — им нужно дать возможность реализоваться. А что касается образовательной реформы, то суть ее свелась к тому, что мы перестаем давать базовое образование, которым всегда гордились, которое было нашим главным достижением. У нас уровень образования очень высок в стране, и дипломы признают в Восточной Европе, наших людей берут на работу там. А то, что пытаются сегодня посредством так называемого закона об образовании создать более примитивный уровень, что люди просто будут иметь более низкий уровень образования, будут иметь более низкую квалификацию, то это у нас главный вопрос к этому закону. И это будет изменено, так как невозможно ухудшать стандарты, уже достигнутые, признанные во всем мире, а сегодня их уменьшают и говорят, что это хорошо, это реформа.

— Чем меньше уровень образования, тем меньше запрос на свободы. На свободу совести, права человека. Свободу слова.

— Вы намекаете на то, что канал «112 Украина» смотрят только просвещенные люди?

— У нас информация для всех слоев, поэтому мы в лидерах информационного вещания Украины.

— Потому на вас-то и напали, потому что вы даете правдивую информацию. Мы категорически против этого, чтобы затыкали рот каналу, если кому-то не нравится его позиция. Конечно, неприятно, когда политики говорят что-то плохое, но гораздо хуже, когда есть цензура.

— Международные организации отмечают, что в Украине усиливается наступление на свободу слова. Вы видите, как этому противостоять?

— Конечно. Во-первых, это должно быть абсолютно четкое понимание у власти. У этой власти его нет, они беспокоятся за свои рейтинги. Но нет успешных стран в мире, которые бы жили с цензурой. Страна всегда будет пасти задних, если будет цензура по свободе слова и будет зажим прессы. Это однозначно такого делать нельзя, и то, что там выгоняли Шустера из страны, поджигали «Интер», закрывали ваш канал – это все следствие того, что власть боится правды. Потому что правда, вот она. Стали хуже жить? Стали. Стал уровень коррупции выше? Стал. Этого уже не скроешь, об этом все говорят. Приезжаешь в любую аудиторию, если она не фильтрованная, и тебе это скажут.

— Международные организации также говорят о необходимости развития всех языков народов, представленных в Украине. Сейчас в парламенте лежит закон относительно употребления других языков во всех публичных сферах жизни. Каковы его шансы на принятие?

— С этим парламентом все что угодно может быть. Сегодня парламент, правящее большинство, его остатки, они настолько эксплуатируют любую идеологическую тему, которая чужда людям, они вообще на нее внимания не обращают. Это стремление реализоваться политически заставляет их принимать самые глупые решения. И глупые настолько, что они ссорят нас с соседями, с ЕС. Мы э поругались со всеми соседями. Уже и Беларусь плохая, и Польша, хотя люди едут туда на работу. Это визитная карточка сегодняшней власти: агрессивный национализм, агрессивный радикализм с унижением своего народа – по Евровидению мы это видели. И это, конечно, не дает стране шанса развиваться.

— Ну и церковный вопрос.

— Это была чисто предвыборная программа Порошенко, потому что 4 года он не замечал этого вопроса, а тут на пятом году президентства вдруг прозрел, что надо заниматься церковью. На самом деле это вопрос, который далее разделяет людей, потому что люди не понимают. Вот они ходили в церковь, есть священник, они ему доверяют. А сейчас говорят: нет, эта церковь плохая, вы туда не ходите, а вот эта хорошая, туда идите. Говорят это политики, которые должны, по Конституции, держаться дальше от церкви. Это в Конституции записано, что церковь отделена от государства. И не лезьте туда вообще. А если хотите туда идти, то как простые миряне. Все бы ничего, если б это не раскалывало и дальше и так раздраженное общество. Мы при смене власти будем держаться подальше от церковных вопросов. Пусть они сами решают, как им жить. И не будем вмешиваться в церковные дела.

— Но, как говорил Горбачев, процесс пошел.

— Ну, не так он уже и пошел, потому что ожидали, что будет массовый переход, массовое бегство священников. Ничего этого не произошло. Люди мудрые, они видят, что это навязывается им, и они инстинктивно не хотят этим заниматься. И если нет какого-то агрессивного главы райадминистрации (обычно это они делают) или главы сельсовета, которого накрутил губернатор или кто-нибудь еще, то, как правило, люди сами не инициируют. Вот они ходили и ходят дальше.

— Это вам говорят во время встреч на местах?

— Да. Вот недавно в Житомирской области глава районной администрации, глава сельсовета решили поменять церковь. Собрали народ, заставили мытьем-катаньем: идите в ту церковь, а в эту не ходите. Если есть «инициатива» властей, политиков, тогда это… А так люди сами не хотят менять. Более того, если люди видят, что сами священники держат позицию, то у них это вызывает уважение. И люди не хотят менять священника, потому что он отстаивает свою позицию, значит он и их будет отстаивать. Это еще больше сплотило каноническую церковь, я общаюсь часто с ними. Если у них были разбирательства какие-то между собой, то сейчас они все сплотились и поняли, что надо служить Богу, а не заниматься какими-то дрязгами.

— Кто-то служит Богу, а кто-то обязательно молится золотому тельцу. Сколько было сломано копий вокруг моратория на лес-кругляк. С одной стороны, бьют себя пятками в грудь и говорят, какие они патриоты и любят Украину, с другой стороны, уже под видом ненужной древесины вывозят высококачественный кругляк несмотря на мораторий. Плюс еще соседи, о которых вы упоминали, с которыми мы поссорились по другим вопросам. Сейчас они с нами ссорятся, потому что свои леса берегут, а от Украины требуют вырубать собственные.

— Это вообще позор, потому что, действительно, все эти псевдопатриоты, крича «Слава Украине», рубят леса в Карпатах, и я лично видел это собственными глазами. Так случилось, что два года назад меня пригласили в село в Ивано-Франковской области, где была массовая вырубка лесов. Я сел в вертолет, взял съемочную группу и через все Карпаты полетели в село, увидели этот участок. Действительно, как падение тунгусского метеорита. Вырубили все там: с десяток футбольных полей – такой участок. Написал запрос, написал генеральному прокурору, в полицию. Ответы: принимаем меры, виновные будут наказаны и так далее. Прошел год. Сажусь в вертолет и лечу тем же самым маршрутом. Что самое жуткое, что больше в два раза начали вырубать леса. Ранее они тянули лошадьми лес с гор, а сегодня тянут тракторами. И просто полосами горы ранены теми путями. Прилетаю на тот же участок, прихожу на то же место – рубят дальше. Причем на треть больше стал и участок. Причем местные говорят, что за полчаса до того, как я приехал, прошел грузовик с лесом с того участка. То есть рубят дальше, все участки – под руководителями местных органов власти. Где районный полицейский, где районный прокурор, все это сходится вверх, в Киев, взятки. Потому что невозможно себе представить, что такая массовая вырубка лесов может проходить без крыши. Вот такой позор. Я снова сделал депутатский запрос, они после смены власти все будут отвечать по закону за то, что они натворили. Я имею в виду по Карпатам, по вырубке лесов, потому что так издеваться над собственной природой невозможно.

— У нас есть черное пятно в истории страны – Чернобыльская катастрофа. Зона отчуждения и прилегающие территории до сих пор остаются зоной экологического бедствия, но власть уже заявляет о том, что готова создать там могильник ядерных отходов.

— Хранилище там давно планировалось, но дело не в том, что там будет хранилище отработанного ядерного топлива наших станций. Ничего страшного не будет. Главное, чтобы не таскали из Европы или откуда-то еще. То, что наше будет хранилище это нормально, потому что мы теряем очень многое, когда вывозим отходы в РФ и платим в год примерно 200 млн долл.

— Там будет закапываться только отечественное?

— Там будет хранилище цивилизованное, которое есть сегодня в модернизированном виде на Запорожской атомной станции. Страшного ничего нет. Мы должны складировать только собственные отходы, с собственных станций. То, что дает нам работу. А из других стран пусть везут к себе. И я, когда был министром, так вопрос и ставил. Может, сегодня что-то изменилось под одеялом, что-то там подписали. Я все это поменяю, и у нас будут только собственные отходы, и мы знаем, что это, и знаем, как без каких-либо рисков их хранить. Чернобыльская авария – это действительно черное пятно. Это трагедия. Пострадало очень много людей. Вчера у меня в Полтаве была встреча с чернобыльцами. Они пришли в мою приемную. В четырнадцатом году им отменили все льготы – одним махом. И лекарства для инвалидов отменили. Когда отменили, оказалось, что эти люди остались один на один с бедой. Это нарушение Конституции. И наши 50 депутатов, и я в том числе подали в Конституционный суд жалобу в том, что это незаконно. К чести суда, через два года, в прошлом году летом суд вынеся решение, что надо восстановить немедленно льготы, потому что это обязанность государства – поддержать людей, пострадавших из-за катастрофы. Правительство не выполнило этого. Более того, мы подали изменения в бюджет на вторую половину 18-го года, чтобы были учтены эти льготы. Причем там денег – 717 млн грн, это не так много в масштабах страны. Не выполнили, не заложили в бюджет 19-го года. То есть правительство грубо нарушило решение Конституционного суда, которое обязано было выполнить. Естественно, после смены власти они будут за это отвечать. Причем отвечать в уголовном плане, потому что это уже не шутки. Есть же конкретный исполнитель, какой-то из министров, который не подал в бюджет предложения по решению Конституционного суда. Чернобыльцы знают, что мы их будем защищать, что мы судились за них, но то, что вот так наплевала сегодняшняя власть на решения Конституционного суда… Это лакмусовая бумажка, которая показывает, насколько цинично сегодня обходятся с людьми.

— О чем мы говорим с вами, то львиную долю можно выделить фигурной скобкой и написать: коррупция. Причины именно туда уходят своими корнями. У нас в стране НАПК, НАБУ, САП – и первые места по коррупции в Европе и в мире. Почему такая зависимость? Чем больше нянек, тем меньше…

— На самом деле когда создавались новые антикоррупционные органы (НАБУ, САП и т. д.), то говорили, что это честные органы, новые, они будут бороться с коррупцией, потому что старые коррумпированы, замараны. А что произошло? Они начали бороться сами с собой. НАБУ начало бороться с прокуратурой, и мы видели все это в парламенте, когда вышел руководитель НАБУ и начал называть взяточником прокурора, а через десять минут вышел прокурор и говорит: нет, это не я взяточник, а он. Это было позорище для страны и для всего мира. И люди разочаровались, потому что они ожидали, что будет борьба с коррупцией, был уровень доверия к этим органам. А на самом деле причина одна: нет политической воли президента страны, чтобы бороться. А когда нет политической воли, идет имитация борьбы.

— Ну была же воля, когда создавали эти органы?

— Была уступка под нажимом западных финансовых структур в том числе, которые понимали, что страна погрязла в коррупции и надо что-то делать. И они рассчитывали, что эти органы будут это делать. А органы оказались такими, что начали бороться сами с собой. Поэтому ничего не достигли введением новых контор, потому что и старые остались, которые грабят бизнес, и новые, которые проявили себя как борцы друг с другом, а не как борцы с коррупцией. Поэтому то, что на первое место Transparency International поставила нашу страну по уровню коррупции, это закономерно. Это правда, и люди все отмечают, что коррупции стало только больше.

— Как изменился ваш настрой, вы обрадовались или стало обидно, когда Конституционный суд признал не соответствующей Основному закону статью о незаконном обогащении?

— На самом деле ведь все люди хотят, чтобы чиновники, разбогатевшие за последние три года… и люди видят это по телевизору, в том числе благодаря вашему каналу, что есть каста чиновников, которые за последние три года на фоне тотального обнищания населения стали богачами. И люди хотят, чтоб они были наказаны. Другое дело, что они должны быть наказаны по закону. И здесь специально было так сделано, похуже, такой вброс этого закона, так, чтоб он не отвечал Конституции, был отменен. У меня подозрение такое. Закон должен быть сделан так, чтобы он отвечал Конституции и чтоб его использовали действительно так, чтобы наказать и тех, в том числе, кто сейчас обворовал «Укроборонпром», о чем говорят сегодня СМИ. Это особенно циничный случай.

— То есть закон с самого начала писали з «багами» такими?

— Я думаю, что с прицелом, что его отменят. Потому что очень уж быстро отреагировал Конституционный суд, который, как правило, годами рассматривает какие-то представления.

— Это представление тоже было уже и не такое свежее.

— У нас 18 представлений в Конституционный суд сейчас лежат.

— А что же наши западные партнеры? Они что, как слепые щенки? Они не видели, что ВР голосует? Какое там содержание?

— Думали, что прокатит, начнут преследовать этих чиновников, как-то сдвинется тема коррупции, улучшится ситуация в стране. Они ж дают кредиты и должны видеть, куда они идут. Если оно падает в черную дыру и все больше и больше коррупционных скандалов, то надо что-то делать. В том числе, когда голосовали за Антикоррупционный суд, который тоже незаконный, тоже антиконституционный. Не может быть отдельного суда. Тогда надо суд для домушников, для карманников, а здесь сделали один Антикоррупционный суд, который будет честный, а остальные, получается, нечестными.

— Основной закон запрещает создавать специализированный суд.

— Да. Но они от отчаяния уже не знают, что делать. Они их привели, поставили на свои должности, а теперь говорят: «Вы же что-то делайте, потому что вы дискредитируете, в том числе, нас». Поэтому это жест отчаяния.

— Как вы видите, понимают ли западные партнеры, что сейчас происходит во время президентской компании в Украине?

— Во всяком случае, когда приезжала миссия ОБСЕ, я им рассказал о том, как происходит подкуп избирателей, причем открытый подкуп. Людям просто развозят по квартирам деньги, мол, возьмите 500 гривен, потом проголосуйте, мы дадим еще 500. Принесите фотографию с мобильного телефона. Я им рассказал, что у нас народ мудрый. Они берут деньги, а потом развесили инструкцию даже в интернете, как это обойти. Они берут нитку черную, выставляют ее галочкой, фотографируют, а потом сметают ниточку и ставят галочку там, где считают нужным. Меня это порадовало, что народ мудрый.

— Одна ложь порождает другую ложь.

— Сначала довели людей до нищеты. А потом, ну как человек не возьмет 1000 гривен? Ему говорят: «Ты за нас проголосуй, а мы потом тебя дальше будем грабить, еще 5 лет».

— Так и не смогла ВР изменить Избирательный кодекс.

— А никто и не собирался. Это было абсолютно четко понятно, потому что для действующего президента открытые списки не нужны. Ему нужна мажоритарка, где скупают голоса, а потом мажоритарщики, все, стремятся зайти в правящую фракцию, чтобы отбить деньги, которые они вложили на выборы. За некоторые голосования на округах для реализации программ мажоритарщикам дают от 30 до 50 млн гривен.

— Что значит «дают»?

— Выделяют из фонда на инфраструктурные проекты на своих округах. Это завуалированная форма политической коррупции. Потому что им выделяют, а другим – нет. Кто голосовал – выделяют, а кто не голосовал – не выделяют. Чтоб ее убрать, надо проголосовать за открытые списки, убрать мажоритарку – сегодня это прямая политическая коррупция. И, конечно, в сегодняшней ситуации нет сторонников, чтобы это сделать.

— А какова взаимосвязь между чистой мажоритаркой, как это было в начале независимости (и качество ВР было выше), и другими правилами игры во время парламентских выборов, касательно которых сейчас сетуют, что от созыва к созыву эта кривая качества ползет вниз?

— Сегодняшний парламент вообще уникальный, потому что он был избран на пике военного конфликта. В основном люди военные, и люди верили, что люди, которых избрали, защитят страну. А когда встал вопрос о том, чтобы перейти к мирной жизни, к экономике, то парламент просто оказался не готов. Идеологические радикальные вещи? Да, они еще в этом соображают. А вот экономикой заниматься – нет. Поэтому парламент пользуется доверием всего 2-4% населения. Они просто живут своей жизнью. Люди хотят одного, а парламент занимается другими вещами. Качество сегодняшнего парламента нижайшее. Все говорят о том, что парламентарии не ходят на работу, принимают какие-то законы, абсолютно не интересующие людей, ругаются, занимаются посторонними вещами, а люди это видят. Если б еще люди жили хорошо, то черт бы с ним, а так как люди живут хуже и хуже, то вот и уровень доверия в 2% населения.

— То есть парламент у нас де-факто не является представительным органом?

— Нет, и поэтому, когда принимаются решения парламентом идти в НАТО, ЕС или куда-то еще, то не может парламент, которому сегодня доверяют 2% населения, принимать внешне политические решения, от которых зависит будущее страны. Это надо только через референдум.

— Референдум, а может, еще и изменения в Конституции?

— Изменения в Конституции в сегодняшней ситуации, я убежден, должны проходить через референдум, не через парламент. Парламент сегодня потерял доверие людей.

— Общаясь со многими политиками, я чувствую, что сейчас слово «референдум» стало очень популярным. Оно еще не стало словом-паразитом, как слово «реформы», например, но у всех на языке вертится.

— Потому что в условиях, когда парламент потерял доверие, понятно, что любые решения должны выноситься на мнение людей, на мнение народа.

— А сокращение количества депутатского корпуса?

— Абсолютно позитивно отношусь – это требование всех людей. Есть 226 округов, вот и надо, чтоб было столько депутатов. На моей памяти в последний месяц люди 4 или 5 раз ставили в аудиториях, мол, давайте сокращайтесь, потому что куда их кормить? И это правильно.

— Первый вопрос на встречах – это экономика и тарифы?

— Первый вопрос – война. Когда закончится война – прямой вопрос. Причем задают в абсолютно неожиданном виде. Например, в селе в Сумской области, Чернеча Слобода, у них закрывали амбулаторию, и они пригласили, чтоб я приехал и помог ее отстоять, потому что 27 км от райцентра, скорая помощь не ездит туда благодаря этой реформе так называемой. Пять медсестер в амбулатории, температура +12. Женщина подходит и говорит: «А когда мне можно вернуть сына из-за границы, он там на заработках?» Я говорю: «А я тут при чем?» А она говорит: «Так пока война не закончится, я ж его не верну, его ж тут в армию заберут и отправят на фронт». Вот как рассуждают люди, когда отправляют своих людей за границу, боясь того, что они будут втянуты в эту войну.

— Прячут их там?

— Да, прячут их от войны за границей. Это массовое явление, в том числе студенты уезжают туда учиться, потому что очень многие опасаются, что заберут в армию и отправят на фронт.

— Украинская поговорка «Сообща и отца легче бить». Это я к тому, что какие вы видите шансы на процессы объединения в оппозиции? В оппозиционном лагере.

—  На самом деле мы сделали все возможное для этого, когда делали объединение с партией «За жизнь». Мы первые пошли на объединение, а то, что часть «Оппозиционного блока», ориентирующаяся на бизнес, откололась и нас не поддержала, – это проблема, конечно. Но это было их решение. Это было требование нашего избирателя: объединитесь все вместе, сделайте единый оппозиционный фронт и идите вперед. И когда Вадим Рабинович и я подписали соглашение, конечно, люди нас поддержали. Потому что та часть «Оппозиционного блока», которая осталась, рассчитывала, что избиратель «Оппозиционного блока», который мы развивали 4 года, останется у них и даст им процент. Они не учли того, что люди хотели объединения и весь рейтинг перешел на «Оппозиционную платформу – За жизнь». Потому что люди поняли, что мы делаем правильно, и объединение — это то, что нужно. Мы готовы и ждем всех. Мы проводим переговоры, чтобы закончить это разъединение и объединиться против сегодняшней власти.

— Год интересный — президентские, парламентские выборы. И уже сейчас видим раз за разом, что заявления в правоохранительные органы поступают касательно определенных нарушений. Было бы странно, если бы все обошлось без провокаций. Как думаете, против кого они могут быть направлены, и кто может там быть заказчиком?

— Скупка голосов однозначно организовывается действующим президентом. Это из его офиса, его депутаты, выводятся деньги, это я видел своими глазами в Чернигове. Что касается самих выборов, то самое главное, чтоб они прошли честно, потому что в сегодняшнем состоянии общества если люди, не дай Бог, увидят даже попытку фальсификаций, то ситуация может быть просто непредсказуемой. Вплоть до раскола страны. Люди должны принять этот выбор: «Да, вот избрали, президента, парламент, это честно, и с ними придется работать». Не должно быть фальсификаций, тем более массовых. Как сегодня пытаются сделать. Это самое главное, чтоб сохранить страну, чтоб она эволюционно шла вперед.

— Какие предохранители поставить?

— У нас наблюдатели должны быть, и они у нас будут. У нашей партии есть члены комиссий. Второе – полиция должна работать, чтобы предотвращать скупку, то, что сегодня было. И политики должны быть ответственными. Нельзя все мерить своим рейтингом. Народ должен сделать выбор. И как сделает, так пусть и будет. Потому что если стремиться переломить ситуацию, заставить и фальсифицировать, то будет просто большая беда, если ты даже проиграешь. Поэтому должна быть ответственность у политиков.

— Украина запретила гражданам России быть наблюдателями на этих выборах.

— Там, по-моему, всего два члена было из 92 членов делегации ОБСЕ, и когда их запретили, особо это не повлияло, а еще раз показало такую некую истерию вокруг ОБСЕ и ее представителей. Там представители разных стран, и ничего страшного бы не было, если б РФ представителей сюда направила. Это просто была очередная истерия, которая показывает, что тот же министр иностранных дел, который высказывался по этому поводу, просто не понимает, что имидж страны — это не он. Он чиновник: сегодня он есть, а завтра – нет. А у страны должен быть имидж прогнозируемой и цивилизованной.

— В то же время были закрыты участки на территории РФ, и гражданам Украины теперь надо ехать в далекие дали для того, чтобы проголосовать.

— Это вообще безобразие. Нельзя наших граждан оставлять без права выбора. Разговоры о том, что это опасно, что кто-то нападет, – это чистая чушь, это следствие антироссийской истерии, которая сегодня нагнетается и используется в предвыборной компании представителями правящей власти.

— Как же тем людям обеспечить право голоса?

— Это нарушение их конституционных прав. После смены власти это обязательно будет расследовано. Кто принимал такое решение, кто ограничил права людей. Я не сомневаюсь, что кто-то ставил подпись под этим решением. Мы разберемся с ними.

— Вы видели информацию о том, что якобы количество заказанных бюллетеней больше, чем вообще заявленных избирателей?

— Я тоже сказал об этом ОБСЕ. Они очень обеспокоены ситуацией в стране. Они понимают все риски и опасности. Они считают, что очень опасный период у нас, и эти все вещи, которые могут привести к расколу страны, надо немедленно убрать. Я надеюсь, что они какой-то сигнал дадут. Если они не дадут, то мы будем сами контролировать на избирательных участках, чтобы не было таких злоупотреблений. Мы уже знаем, как завозятся дополнительные бюллетени в «серую» зону. Все это видно невооруженным глазом, и все это будет остановлено, потому что мы не дадим фальсифицировать.  Наши наблюдатели, наши члены комиссии будут жестко отстаивать честность результатов.

— Вы знаете вообще, какое количество избирателей?

— Никто не знает, потому что сознательно завышается. На самом деле с учетом уехавших людей и естественной убыли населения цифры самые разные. Перепись населения не проводилась давно, и считаю, что это будет очень неприятным сюрпризом для нас всех, когда мы увидим, сколько реально населения осталось в стране. В том числе, за последние три года – и уехали, и умерли, и по разным причинам поменяли гражданство.

— При президенте Януковиче, премьере Азарове вопрос переписи населения постоянно переносился. Хотя она должна была состояться в 2011 году.

— Сегодня понятно, почему переносят: боятся получить реальную картину. А при Януковиче я не помню, чтоб у нас стоял вопрос о переписи населения.

— Просто сроки уже подходили – 10 лет прошло с момента последней переписи.

— Рано или поздно придется проводить. Надо понимать, что мы имеем. И куда двигаться, сколько у нас мигрантов, как наполнять Пенсионный фонд. И на все эти вопросы придется давать ответы, и ответы действием.

— Есть ли угроза того, что военное положение вдруг может возникнуть если не в канун, то незадолго до выборов?

— Думаю, что нет. Потому что такая попытка провалилась. Это была явная попытка перенести выборы, но самое страшное, что пострадали наши люди, и они до сих пор в плену, моряки. И вместо того, чтоб их доставать оттуда, на них пытаются пиариться. Это самое циничное. Я помню, как пиарились на Савченко, потом посадили ее в украинскую тюрьму, потом пиарились на Сенцове, сейчас на моряках, а никто не достает их реально из плена. 27 человек в плену. И это беда, когда Порошенко и его окружение на этом пиарятся. Это цинизм.

— Видите ли вы усталость зарубежных партнеров от того, что происходит в Украине? Не получится так, что Украину просто оставят на произвол судьбы, потому что скажут: «Хватит, ребята, мы уже от вас устали?»

— Это видно. И провал с реформами, и ухудшение жизни населения. И понимание того, что идут не по тому направлению, которое им задали. Усталость есть, но бросить не могут – как чемодан без ручки. У европейцев эта усталость больше, потому что они непосредственно с этим столкнулись. Но я надеюсь на предстоящие выборы, что сегодняшняя власть будет сменена, и мы получим эволюцию в развитии, мы получим новый парламент, нового президента, и будет развитие страны. Самое главное – избежать какого-либо переворота.

— То, что такое количество кандидатов в бюллетене, говорит ли о том, что все равно нет каких-то определенных направлений, объединяющих страну? Если 44 зарегистрировал ЦИК – это что, 44 пути развития страны?

— Это значит, что часть из них являются техническими кандидатами действующего президента, их представителей пытаются использовать в комиссиях на пользу Петра Порошенко. Это сигнал к тому, что может быть фальсификация за счет технических кандидатов. Мы видим, что ряд кандидатов вообще непонятно откуда взяли деньги, как они возникли и какие амбиции у них. У них есть свой представитель в участковой комиссии, и эти представители переходят к действующему президенту, и эти представители используются для создания большинства в участковой комиссии. А ЦИК они сделали карманной полностью. Большинство там у действующего президента и его сателлитов. Но на самом деле это ничего не сработает. Это мы уже проходили. Сегодня гражданское общество настолько сильно в стране, и власть его так боится, что я убежден, что ни на какие радикальные фальсификации они не пойдут. Просто из чувства самосохранения. Я очень на это надеюсь.

— Вы говорите, что верите в высокую мораль и гражданское общество. Означает ли это, что так же добросовестно все придут на выборы? Верите ли в высокую явку?

— Мы сейчас работаем с людьми и уговариваем, чтоб они пришли на выборы, потому что, если они не придут, их голоса заберут и используют против них. И все люди, у которых есть своя позиция, должны прийти. Это обязанность человека, он должен прийти, потому если он отлежится в этот день на диване, то за него проголосуют, используют его голос и за него примут решение о его судьбе.

— Как вы видите, люди готовы не отлеживаться на диване, а прийти и побыть на участке.

— Очень опасный момент для страны. Люди готовы идти. Я убежден, что явка будет больше, чем в предыдущие выборы. Очень опасный момент: война, ухудшение жизни, и люди придут. Я убежден в этом.

— Благодарю вас, господин Юрий, за эту беседу.

— Спасибо.