Владимир Даль 22 ноября 2017 года исполняется 216 лет со Дня рождения Владимира Ивановича Даля, великих деяний которого с лихвой хватило бы на добрый десяток жизней. Придя поклониться памяти нашего великого земляка, ценители его творчества с ужасом обнаружили, что на улице Наваринской на мемориальной доске, к счастью, прикреплённой очень высоко, вандалы выбили левый глаз и щёку на металлическом барельефе облика великого лексикографа и писателя.
На месте глаза зияет глубокая дыра, очевидно, от пули. Знают ли современные манкурты, поднявшие руку на Даля, что выбили глаз у никем не превзойдённого офтальмолога, спасшего сотням людей зрение.
В Петербурге Даль приобрёл большую известность и популярность ещё и как талантливый хирург, и особенно, хирург-офтальмолог – глазные операции всегда были любимой и избранною частью его врачебного искусства и получались лучше всего – катаракты с глаз он снимал всегда на удивление успешно. Из писем современников известно, что, во время работы Даля в госпитале, даже самые знаменитые хирурги Петербурга приглашали его на свои операции, когда удобнее и ловчее было оперировать левой рукой, т.к. у него, как и у матери, левая рука была развита так же, как и правая. Красоту тонких, длинных, музыкальных пальцев и неповторимую трепетность далевских рук замечательно передал художник Перов на портрете Даля 1972 года.
Далем, чиновником особых поручений при военном губернаторе Оренбурга, был установлен порядок: приезжая к казахам в станицу, он первым делом справлялся, нет ли больных. Лечил бесплатно, абсолютно никаких «благодарностей» никогда ни от кого не принимал. Одних операций на глазах во время своих разъездов Владимир Иванович сделал более полусотни, вернув зрение беднякам в такой глуши, где до него не бывало ни одного хирурга, тем более офтальмолога. Так было и в Нижнем Новгороде, когда Владимир Иванович служил управляющим удельной конторы.
Вспоминается библейское изречение об истине, которая пребывает не только рядом с нами – она внутри нас: «Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит». Познать земную истину настолько просто, она сама настолько очевидна, что только лишь слепой и глухой не различает её…
«Ложь» и «намёки» сказки В.Даля «Курочка Ряба»
Город Николаев Владимир Иванович Даль считал родным, здесь прошли его юношеские годы, в нашем городе он служил на кораблях Черноморского флота, поэтому интерес к творчеству Даля у николаевцев непреходящий. В 1832году в Петербурге под псевдонимом Казак Луганский была опубликована его первая книга «Русские сказки – пяток первый». Это была вольная обработка народно-сказочных сюжетов. Всего он написал 22 сказки.
В.И.Даль, собиратель слов, пословиц и песен, подарил Александру Николаевичу Афанасьеву весь запас собранных сказок и их вариантов - по разным источникам, от одной до четырёх тысяч. Cамому уже было не успеть систематизировать и издать этот бесценный дар. Афанасьев, собиратель фольклора, щедрым подарком распорядился бережно и достойно: c 1855 по 1863г. в восьми выпусках издал «Народные русские сказки».
В статьях о литературной деятельности Владимира Ивановича пишут о том, что сказку «Курочка Ряба» написал Даль. В мифах и сказках народов мира существует (с разными названиями) около 150 вариантов этой нехитрой по композиции сказки. Были свои варианты в авторской обработке и у В.Даля, и у А.Афанасьева. Тем не менее сказка по праву считается народной. В Киеве В.Бойчук, М.Вересень и И.Малкевич заявили, что «Курочка Ряба» принадлежит украинскому фольклору, а русские украли сказку у украинского народа. Основанием для заявления они считают украинское слово «рябый» - по-русски звучит как «пёстрый». Это дилетантские утверждения: в русском языке есть слова «рябой», «рябенький», «рябинка», «рябуха», «рябчик», «рябь», «рябина», глагол «рябить» и т. д. Кто бы что ни утверждал, но поэтическую лёгкость, ритмичность, и даже мотив, короткий вариант сказки имеет только в русском изложении. Это легко проверить, если попробовать перевести её на язык украинский.
К.Д.Ушинский в 1864 году в хрестоматию для младших школьников «Родное слово» поместил самый простой и короткий из всех записанных Далем вариантов, которому, кстати, член Учёного комитета при Министерстве просвещения А.И.Кочетов отказал в каком-либо «нравственном смысле». В наше время существуют разные трактовки вложенного в сказку смысла: это и ироничная побасёнка, призванная насмешить; и занимательная расшифровка множества сентенций: «Много шума из ничего», «Не гонись за золотым – хватай простое яйцо», «Не оставляйте золото без присмотра!», «Не удалось воспользоваться произведением искусства – собери золотые осколки и продай». А в 20-е годы XX века А.В.Луначарский, возглавлявший Наркомпрос, потребовал объяснений Главсоцвоса перед тиражированием сказки и получил ответ: «Дело педагогов объяснить детям, что золотых яиц куры не несут». Сказка, созвучная лозунгу времени: «Презирай богатство – довольствуйся малым», - пошла в тираж.
Огромнейшие по размерам варианты этой сказки, предназначенные исключительно для взрослых, сегодня являются лишь материалом для исследователей: они непомерно перегружены описаниями переполоха, утомительными подробностями, надуманными событиями и нанизанными громадами повторов, последовавших после трагедии разбитого золотого яйца – символа божественного провидения. Это слишком упрощает восприятие и отбивает желание не только перечитывать, но и дочитывать текст до конца. Кстати, в замечательном украинском варианте даётся описание не переполоха, а мировой трагедии, и образы отличаются особой поэтичностью и проникновенностью: «дуб ветки опустил, баран рога сбил, река кровью потекла…» В более коротких вариантах присутствует обязательная подсказка: после того, как яйцо разбилось, рисуется ужасающая, угрожающая, крайне страшная картина полного крушения мира: всё рушится, люди трогаются умом, даже церковные колокола трескаются - просто вариант конца света.
В обработке А.Афанасьева получилась более понятная для несведущего читателя, но упрощённая до нельзя сказка-перевёртыш: курочка, успокаивая стариков, плачущих по обыкновенному разбитому яйцу, пообещала вместо простого снести им золотое яичко. Логика проста и не заставляет напрягаться, но вот что получается: золотое яйцо – награда за жадность и хороший рёв. И всё же в сказке Афанасьева есть эпизод, заслуживающий особого внимания: курочка не растерялась и тут же остановила разгулявшуюся стихию силою доброго слова, смелым и решительным обращением-приказом: «Огонь, не пылай! Ворота, не скрипите!» и т.д. Таким образом, утверждаются христианские истины: не предавайся унынию – осилит дорогу идущий. Или: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам» (Мф.7:7). Или: в слове есть великая сила, потому как «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Евангелие от Иоанна).
Сказка – завет наших предков
Остановимся на ставшем для современников коренным, классическим, с успехом дошедшем до наших дней самом коротком и загадочном варианте сказки. А чем короче история, тем больше в ней скрыто смысла. Слов лишних здесь нет: все ключевые, ни одно не добавить и не переставить – так бывает только в молитве. Получилась чудная, неимоверно популярная детская сказка-загадка, сказка-веда, сказка-предупреждение, обращённое к детям и взрослым с великой и главной просьбой. Но вот какой? В чём секрет и популярность столь незатейливой истории? С одной стороны, она не перестаёт будоражить сознание родителей своим загадочным содержанием – с другой, она всем нравится, легко входит в жизнь ребёнка, её все знают и не собираются от неё отказываться. Сплошные противоречия – самая парадоксальная сказка. При чём тут вообще золотое яйцо в бытовой сказке о бедных стариках-крестьянах? Потому что сказка волшебная? Но в чём волшебство? Почему оно никак себя не проявляет, кроме золотой скорлупы? Эти мимолётные мысли приходят на ум взрослым – у детей же вопросов нет, они с радостью заучивают сказку, воспринимая её на веру, как и многое в детстве, как учение о Боге. Так в чём же тайный смысл любимой сказки? Может, в том, что она закладывается в нас на генетическом уровне как знание о мире, как мировоззрение, как жизненная философия?
Дети сказку выучили – взрослые должны её разгадать, раскодировать, потому что, если смысл этой истории не будет понятен взрослым, то и детей она научит думать только о хлебе насущном и воздвигать в трагедию даже малую неудачу. Расшифровка текста – процесс творческий, и каждый в сказке может увидеть свой смысл. Но текст написан на языке наших архетипов, отталкиваясь от которых, мы и попытаемся ответить на вопрос: «Что же означает на этом языке завет наших предков?».
«Жили-были дед да баба. И была у них Курочка Ряба...» Слова легко и навсегда запоминаются. Сказка из серии «Моя первая книжка» воспринимается как стихи в прозе – это потому, что она похожа на поэтическую зарисовку и здесь слышится внутренний ритм: в основном это девятистопный хорей, иногда с пропуском, иногда - с двойным ударением.
А не случайны ли здесь герои, если вместо молодой или многодетной семьи - «дед с бабой»? Образы в сказке символичны, значит, далеко не случайны: выбраны старики, прожившие свой век, перенёсшие все невзгоды, познавшие мудрость жизни, им можно доверять. Правда, гложет мысль: у деда с бабой нет даже традиционной для русских сказок внучки – продолжательницы рода; они одиноки, как перст. Это трагедия, или они это одиночество – заслужили? Может, не всё так однозначно с их «мудрой» старостью?
Но вот ещё загадка: почему чудо являет «курочка», да ещё и «ряба»? Оказывается, в русских народных сказках священное и магическое значение приписывается только яйцам тех птиц, с которыми человека связывали бытовые отношения – это утка, гусь, курочка. Яйца гадов и диких птиц наш народ не поэтизировал. Курочка, конечно же, рябая непременно: как матричная структура творческой силы; ячеистое бесконечное информационное поле; как чёрные и белые полосы жизни; как рябой цвет перехода из одного мира в другой. Какая прелесть эта сказка! Каждое слово – кодовый знак, нота. И, если знать эту сказочную нотную грамоту, быть музыкантом и иметь сказочную флейту, то услышишь музыку – песенный голос предков.
«Снесла курочка яичко: не простое яичко – золотое...» (кстати, говорить «яичко» вместо «яйцо» допустимо только в детских сказках). От простой курочки вдруг золотое яйцо – это чудо! А чудеса и в жизни бывают, их творит Бог, но иногда сам человек своим трудом приближает, заслуживает чудо. Мы все живём с этим ощущением – ожиданием чуда. Слова-понятия, слова-архетипы: «золотое яйцо», «чудо», «Бог», «человек» - выстраиваются в один ряд и формируют сказочно-реальное восприятие: в жизни бывают чудеса, и старикам, в сущности, неплохим людям, повезло – их убогому дому явлено чудо! Иллюстраторы сказки, подчёркивая чудесное явление, чаще изображают яйцо с исходящим от него нимбическим светом: оно сияет – в детской сказке это подсказка от сведущего художника о том, что яйцо – Благая Весть, ниспосланная свыше.
«Дед бил-бил – не разбил, баба била-била – не разбила…» Сказка короткая, складная, напевная, ни слова, как в песне, не выбросишь. Но правильно ли ведут себя старики? Они совершенно не знают, что с нежданным подарком делать, не понимают его. Позволительно ли так обращаться с дарованным Богом редчайшим чудом? Его нужно беречь как святыню, поставить на видное место в красном уголке рядом с иконами. Чудо может являть другие чудеса, изменить жизнь, придать ей новый смысл, тайну которого нужно разгадать, для чего у Творца следует молитвенно выпросить мудрости и терпения для познания истины, осознания смысла явленного чуда. Старики же в сказке ведут себя, как нетерпеливые дети: чтобы узнать механизм работы игрушки, они разбивают её. Значит, поступать легковесно, немудро, бездумно можно не только в раннем детстве, но и в старости, если остановить свои познания, развитие на наглядно-образном мышлении, на уровне бытовых потребностей, не пытаться открыть в себе духовный родник, который один только и озаряет судьбу, привносит в неё высший смысл, одаряет радостью, счастьем, указывает на жизненную цель. С точки зрения ведических знаний, старость – либо мудрость, либо глупость и бездуховность. То есть, старость, прежде всего, состояние души, а не тела. Наши старики, к сожалению, оказались бездуховными и недалёкими.
«А мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось…» До чего же беден дом у стариков, если мышки по столу бегают! Но убогий у них не только дом, но и мышление, если чудному подарку не найдено достойное и безопасное место в избе. Да и мышка появляется только после дикого решения стариков разбить золотое яйцо, после их дремучего непонимания: им в конце жизни судьбой был дан редчайший шанс, а они его не использовали, не оценили, оказались не готовы его увидеть, осмыслить, принять благодарно, не упустить свой шанс. Мышь в сказке – инструмент реализации их желания. Но образ мышки – это и символ подземного, потустороннего мира, к переходу в который уже должны быть готовы дед и баба; мышка – гость из преисподней, в которую навсегда ушла неразгаданная сила разбитого золотого яйца. А ещё мышка, и это самое главное, – та злополучная случайность, которая может стать разрушительной силой, если к духовным ценностям нет благоговейного, бережного отношения, если они не являются насущной необходимостью человека.
«Дед плачет, баба плачет…» И с чего бы это им так по яйцу убиваться – куры их по нескольку в день несут. Многие думают, что плачут они от того, что не удалось необычным содержимым полакомиться. От этого, конечно же, даже бедные не плачут: есть курочка – будут и яйца, чтобы полакомиться.
Обратимся к символике цвета: золотой цвет – образ Божественного присутствия, просветления, вечности и благодати. Едва появившись, яйцо начало проявлять своё воздействие просветления на стариков, с которыми только-только начали происходить внутренние, духовные преображения, а яйцо вдруг, случайно разбилось, и озарение исчезло, а к деду и бабе пришло запоздалое понимание неиспользованного чуда, разбитой святыни, дальнейшей беспросветности и бессмысленности их жизни в полном одиночестве. Оказывается, чудо (в любом виде, например, любовь) может случиться в любой момент, когда ты не будешь его ждать, главное – заметить и распознать его, иначе в твоей жизни не будет ни золота, ни света.
«А курочка кудкудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба: я снесу вам другое яичко – не золотое, а простое». Слёзы раскаяния добрых стариков достойны прощения, но давать им золотое яйцо рано: если люди не дошли до того уровня, который позволил бы им понимать сокровенное, им для начала нужна простая информация в виде обычного яйца, которое может продлить существование, насытить, укрепить тело. Успокаивая несчастных, искренне раскаявшихся людей, курочка словно бы говорит им: «Вы не знали, что делать с золотым яйцом – я снесу вам простое, и вы успокоитесь: с простым вы знаете, что делать». Старики поняли свою ошибку, им указан путь к познанию, духовному просветлению, в любом возрасте не поздно на него стать, и слёзы покаяния – это первый шаг на этом пути. Но хватит ли у них сил, и успеют ли они заслужить новое чудо?..
Значит, это ещё и сказка-молитва о прощении: «Прости и помилуй нас, неразумных, Господи!»
Отдельно поговорим о явленом чуде, о символах в православии и искусстве. Обыкновенное яйцо – предмет мистический. В православии и искусстве, ещё задолго до христианства, оно являлось символом жизни, развития, богатства, плодовитости, любви, олицетворением Вселенной, зародыша всего сущего, из него образуется земля и небо. У яйца есть ещё одно назначение: оно, подобно пасхальному, избавляет от злых чар, снимает заклятие и порчу, оберегает от болезней.
Золото у славянских народов - символ божественного промысла, живучести, славы, духовного озарения, мудрости, царственности, силы, богатства, а также сокровенных знаний, тайн Земли.
Но из яйца может выродиться и василиск – чудовищный змей, способный убивать не только ядом, но и взглядом, дыханием, от которого сохнет трава и трескаются скалы; он погибает только от собственного отражения в зеркале, от крика и взгляда петуха. Считалось, что василиск выходит из яйца, снесённого петухом и высиженного жабой. А по А. Афанасьеву, такое яйцо снесено семигодовалым петухом, зарыто в горячий навоз и высижено змеёй.
Значит, в яйце может таиться не только начало жизни и её блага, но и её конец, не только светлое, но и тёмное начала. Поэтому в яйце могут быть спрятаны как жизненная сила, так и источник смерти.
В добрых руках – яйцо благо, в руках злых или глупых – оно несёт смерть. Случайное грубое прикосновение к символическому яйцу может уничтожить жизнь, разбить её на осколки. Как ни печально, но, при особом стечении непредвиденных обстоятельств, жизнь всего человечества может оборваться. Хрупкость яйца всегда напоминала о хрупкости и недолговечности жизни, заключённой в нём. Жизнь на Земле также охраняет хрупкая скорлупа, и обращаться с ней надо бережно, осторожно, уважительно. В этом и заключается тайный смысл, молитва, народно-поучительная мысль сказки и важнейшее предупреждение наших предков, это и есть облачённая в сказочно-аллегорические образы их главная просьба: свято беречь бесценный дар Божий – жизнь и мир на Земле и жизнь и покой каждого человека.
Сказка – воплощение наиглавнейшей «зашифрованной» мысли народа, которую прежде всего нужно заложить в сознание и подсознание ребёнка на генетическом уровне как кодовое знание о мире. Малыши, едва начинают говорить, знают наизусть «Курочку Рябу», но постичь всю глубину символического содержания сказки они, конечно же, не могут. Вслед за курочкой они сочувствуют старикам и готовы повторять: «Не плачь, дед, не плачь, баба!». И только самые любопытные и дотошные дети спрашивают у мамы: «А почему они плачут?» Если не спрашивают, то мама по прочтении должна озадачить этим вопросом кроху. И не каждая мама может ответить ребёнку приблизительно так: «Золотое яйцо – подарок Бога, оно волшебное, его нужно было свято беречь, а они об этом поздно догадались, вот и плачут, что не успели воспользоваться чудом, ни о чём не попросили, ничему не научились, упустили свой шанс на счастье».
Детей по прочтении сказок нужно приучать беседовать о прочитанном. Я только с двугодовалой внучкой поняла, насколько малышам близки герои сказок. С детьми этого возраста, как все взрослые, я начинала фразу из сказок, а Анечка заканчивала. Каково же было моё удивление, когда фразу «Жили-были дед…» она не единожды заканчивала: «И Зёя». Зоя – это моё имя. Для малышки дед в сказке – это её дед Саша, баба – её баба Зоя, а герои любимых сказок – её ближайшее окружение, включая игрушки. Генетический уровень работает.
Сказка «Курочка Ряба» («Стариково великое горе»)
в авторской обработке В.И.Даля
Сказок Владимир Иванович знал много и умел их артистически рассказывать и представлять в лицах – дети и внуки его обожали. Даль был безумно любящим отцом для своих пятерых детей, он души не чаял во внуках, поэтому сказка в его обработке была ориентирована, в первую очередь, на детское восприятие и разумение.
Жил-был старик со старухой, у них была курочка-рябушечка.
Снесла рябушечка в куте перед печкой, под самым окошком первое яичко – пестро, востро, костяно, мудрено.
Положила старуха яичко на полочку, мышка бежала, хвостиком вильнула, полочку свернула, яичко скатилось, об пол разбилось.
Старик плачет, старуха рыдает, курочка кудахчет, огонь в печи пылает, двери скрыпят, сор под порогом вскружился, тын покосился, ворота хлопают, щепы в поле летят.
Сбежались соседи: «Что, что?».
Старик говорит: вот так и так, наша курочка-рябушечка снесла яичко пестро, востро, костяно, мудрено… (идёт повтор).
Как услыхали соседи про стариково горе, так развели руками и ну вопить на всё село.
Сбежалось село: «Что, что?» (идёт повтор в изложении старика).
Тут заголосило все село в голос, стало рвать на себе волосы, тужить по стариковом великом горе.
Попробуем сравнить Далеву сказку с коренным, кратким, вариантом. Сказочник Казак Луганский для малых детушек существенно переделывает в авторском варианте текст, делает его понятнее, логичнее, расставляет новые акценты. Владимир Иванович через сказку передаёт свою любовь к миру, восхищение народным языком, учит с лаской относиться ко всему живому, для чего за счёт уменьшительно-ласкательных суффиксов усиливает не только поэтизацию эпической сказки, но и её воспитательное воздействие: курочка Ряба становится «курочкой-рябушечкой», окно - «окошком», полка - «полочкой». Меняется интонация повествования: из созерцательно-повествовательной в основном варианте она вначале становится восторженно-нежной, потом – восклицательно-трагедийной. В каждом предложении слышится своя музыка и ритм. Яйцо получает ряд значимых эпитетов-прибауток, которые звучат как песенные переливы: яичко «пестро, востро, костяно, мудрено». Но… едва разобрались с золотым яйцом, как новая загадка: Рябушечка не несла и даже не пытается обещать нести золотые яйца, а «золотое» яйцо Даль в своей сказке заменяет на «первое». Для чего? Что это значит? Во-первых, волшебная сказка превращается в быль, события становятся реально происходившими. Во-вторых, логические парадоксы «Кто был первым: яйцо или курица» здесь ни при чём. Главное – в другом: первое яйцо курочки всегда ценилось как золотое! Его использовали в виде жертвы домашним и лесным духам, охранявшим людей; с его помощью можно было осуществлять заговоры на урожай. Именно первое яйцо курочки наши предки закапывали в фундамент строящегося дома, чтобы дом был крепким и уютным. Только с первым яйцом молодой курочки пастух обходил вокруг стада, чтобы волки не задрали скотину. Хозяйка катала первое куриное яйцо по хребту лошади с приговорами, чтобы лошадка была гладкой и сытой. Яйцо молоденькой рябенькой курочки дарило красоту и чистоту лицу. С первым, снесенным курочкой яйцом, совершали ритуал, чтоб было больше яиц. На первое яйцо делали заговоры на удачу, богатство, урожай, благополучие, красоту и здоровье. Первая «крашенка» могла как оберег храниться рядом с иконами целый год и охранять дом и его жителей от всяческих неприятностей. Кстати, яйца именно молоденькой курочки имеют очень крепкую скорлупу. Вот поэтому первое яйцо ценилось на вес золота. Возможно, Даль таким образом объясняет смысл золотого яйца в исходном варианте.
В Далевой сказке старики знали цену Рябушечкиному подарку, они его не пытались разбить, но вот беречь как зеницу ока от всяких случайностей не научились. Разбив яйцо, мышка лишила деда и бабу возможности использовать его в охранительных целях для семьи и всего села. Потому и голосило всё село: и волки скотину задерут, и урожай под вопросом, и удача, и жизнь…
В подзаголовке писатель выделил основную мысль о великом горе, которую повторил в концовке, создав эффект замкнутого круга, из которого выхода - нет. Усиливает трагедию троекратный повтор свершившейся трагедии с эффектом нарастания событий после утраты яйца. Да и курочка никак не могла утешить обещанием ещё раз снести первое яйцо. Потому и плакали всем селом.
Огромную идейную нагрузку несёт подзаголовок сказки - «Стариково великое горе». Ведь плачут все. Почему горе именно стариково? И начинается текст «Жил-был старик…», а не «Жили-были старик со старухой». И рассказ о горе Даль вкладывает в уста старика, и всё село плачет о стариковом горе. Это потому, что старик – глава семьи, рода, и он, в первую очередь, за всё в ответе. Далю, который сам кормил свою огромную семью из одиннадцати человек, это было предельно понятно. Но энергия повтора с эффектом градации в сказке указывает, что это касается не двух-трёх жизненных ступеней (семья, соседи, село), а всей социальной лестницы до самой верхней ступени. То есть, за жизнь в городке отвечает городничий, мэр; за безопасность в стране – царь, президент; за Землю в ответе… впрочем, отвечать будет некому, если она, не дай Бог, исчезнет. Кстати, один из украинских вариантов сказки так и называется - «Мировое горе».
А кратчайшая молитва «Спаси и сохрани» имеет силу и обратного посыла: от Отца к человеку – спасти и сохранить жизнь во Вселенной, на Земле, в стране, в городе, в селе, в каждом доме, потому что жизнь каждого человека – это бесценное чудо Господне. Наши предки это понимали, передают этот завет потомкам. Спасибо Далю: его неутомимыми стараниями сказка жива.
Зоя Шаталова, учитель-методист,
председатель РНО «Русич-Николаев»
В Петербурге Даль приобрёл большую известность и популярность ещё и как талантливый хирург, и особенно, хирург-офтальмолог – глазные операции всегда были любимой и избранною частью его врачебного искусства и получались лучше всего – катаракты с глаз он снимал всегда на удивление успешно. Из писем современников известно, что, во время работы Даля в госпитале, даже самые знаменитые хирурги Петербурга приглашали его на свои операции, когда удобнее и ловчее было оперировать левой рукой, т.к. у него, как и у матери, левая рука была развита так же, как и правая. Красоту тонких, длинных, музыкальных пальцев и неповторимую трепетность далевских рук замечательно передал художник Перов на портрете Даля 1972 года.
Далем, чиновником особых поручений при военном губернаторе Оренбурга, был установлен порядок: приезжая к казахам в станицу, он первым делом справлялся, нет ли больных. Лечил бесплатно, абсолютно никаких «благодарностей» никогда ни от кого не принимал. Одних операций на глазах во время своих разъездов Владимир Иванович сделал более полусотни, вернув зрение беднякам в такой глуши, где до него не бывало ни одного хирурга, тем более офтальмолога. Так было и в Нижнем Новгороде, когда Владимир Иванович служил управляющим удельной конторы.
Вспоминается библейское изречение об истине, которая пребывает не только рядом с нами – она внутри нас: «Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит». Познать земную истину настолько просто, она сама настолько очевидна, что только лишь слепой и глухой не различает её…
«Ложь» и «намёки» сказки В.Даля «Курочка Ряба»
Город Николаев Владимир Иванович Даль считал родным, здесь прошли его юношеские годы, в нашем городе он служил на кораблях Черноморского флота, поэтому интерес к творчеству Даля у николаевцев непреходящий. В 1832году в Петербурге под псевдонимом Казак Луганский была опубликована его первая книга «Русские сказки – пяток первый». Это была вольная обработка народно-сказочных сюжетов. Всего он написал 22 сказки.
В.И.Даль, собиратель слов, пословиц и песен, подарил Александру Николаевичу Афанасьеву весь запас собранных сказок и их вариантов - по разным источникам, от одной до четырёх тысяч. Cамому уже было не успеть систематизировать и издать этот бесценный дар. Афанасьев, собиратель фольклора, щедрым подарком распорядился бережно и достойно: c 1855 по 1863г. в восьми выпусках издал «Народные русские сказки».
В статьях о литературной деятельности Владимира Ивановича пишут о том, что сказку «Курочка Ряба» написал Даль. В мифах и сказках народов мира существует (с разными названиями) около 150 вариантов этой нехитрой по композиции сказки. Были свои варианты в авторской обработке и у В.Даля, и у А.Афанасьева. Тем не менее сказка по праву считается народной. В Киеве В.Бойчук, М.Вересень и И.Малкевич заявили, что «Курочка Ряба» принадлежит украинскому фольклору, а русские украли сказку у украинского народа. Основанием для заявления они считают украинское слово «рябый» - по-русски звучит как «пёстрый». Это дилетантские утверждения: в русском языке есть слова «рябой», «рябенький», «рябинка», «рябуха», «рябчик», «рябь», «рябина», глагол «рябить» и т. д. Кто бы что ни утверждал, но поэтическую лёгкость, ритмичность, и даже мотив, короткий вариант сказки имеет только в русском изложении. Это легко проверить, если попробовать перевести её на язык украинский.
К.Д.Ушинский в 1864 году в хрестоматию для младших школьников «Родное слово» поместил самый простой и короткий из всех записанных Далем вариантов, которому, кстати, член Учёного комитета при Министерстве просвещения А.И.Кочетов отказал в каком-либо «нравственном смысле». В наше время существуют разные трактовки вложенного в сказку смысла: это и ироничная побасёнка, призванная насмешить; и занимательная расшифровка множества сентенций: «Много шума из ничего», «Не гонись за золотым – хватай простое яйцо», «Не оставляйте золото без присмотра!», «Не удалось воспользоваться произведением искусства – собери золотые осколки и продай». А в 20-е годы XX века А.В.Луначарский, возглавлявший Наркомпрос, потребовал объяснений Главсоцвоса перед тиражированием сказки и получил ответ: «Дело педагогов объяснить детям, что золотых яиц куры не несут». Сказка, созвучная лозунгу времени: «Презирай богатство – довольствуйся малым», - пошла в тираж.
Огромнейшие по размерам варианты этой сказки, предназначенные исключительно для взрослых, сегодня являются лишь материалом для исследователей: они непомерно перегружены описаниями переполоха, утомительными подробностями, надуманными событиями и нанизанными громадами повторов, последовавших после трагедии разбитого золотого яйца – символа божественного провидения. Это слишком упрощает восприятие и отбивает желание не только перечитывать, но и дочитывать текст до конца. Кстати, в замечательном украинском варианте даётся описание не переполоха, а мировой трагедии, и образы отличаются особой поэтичностью и проникновенностью: «дуб ветки опустил, баран рога сбил, река кровью потекла…» В более коротких вариантах присутствует обязательная подсказка: после того, как яйцо разбилось, рисуется ужасающая, угрожающая, крайне страшная картина полного крушения мира: всё рушится, люди трогаются умом, даже церковные колокола трескаются - просто вариант конца света.
В обработке А.Афанасьева получилась более понятная для несведущего читателя, но упрощённая до нельзя сказка-перевёртыш: курочка, успокаивая стариков, плачущих по обыкновенному разбитому яйцу, пообещала вместо простого снести им золотое яичко. Логика проста и не заставляет напрягаться, но вот что получается: золотое яйцо – награда за жадность и хороший рёв. И всё же в сказке Афанасьева есть эпизод, заслуживающий особого внимания: курочка не растерялась и тут же остановила разгулявшуюся стихию силою доброго слова, смелым и решительным обращением-приказом: «Огонь, не пылай! Ворота, не скрипите!» и т.д. Таким образом, утверждаются христианские истины: не предавайся унынию – осилит дорогу идущий. Или: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам» (Мф.7:7). Или: в слове есть великая сила, потому как «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Евангелие от Иоанна).
Сказка – завет наших предков
Остановимся на ставшем для современников коренным, классическим, с успехом дошедшем до наших дней самом коротком и загадочном варианте сказки. А чем короче история, тем больше в ней скрыто смысла. Слов лишних здесь нет: все ключевые, ни одно не добавить и не переставить – так бывает только в молитве. Получилась чудная, неимоверно популярная детская сказка-загадка, сказка-веда, сказка-предупреждение, обращённое к детям и взрослым с великой и главной просьбой. Но вот какой? В чём секрет и популярность столь незатейливой истории? С одной стороны, она не перестаёт будоражить сознание родителей своим загадочным содержанием – с другой, она всем нравится, легко входит в жизнь ребёнка, её все знают и не собираются от неё отказываться. Сплошные противоречия – самая парадоксальная сказка. При чём тут вообще золотое яйцо в бытовой сказке о бедных стариках-крестьянах? Потому что сказка волшебная? Но в чём волшебство? Почему оно никак себя не проявляет, кроме золотой скорлупы? Эти мимолётные мысли приходят на ум взрослым – у детей же вопросов нет, они с радостью заучивают сказку, воспринимая её на веру, как и многое в детстве, как учение о Боге. Так в чём же тайный смысл любимой сказки? Может, в том, что она закладывается в нас на генетическом уровне как знание о мире, как мировоззрение, как жизненная философия?
Дети сказку выучили – взрослые должны её разгадать, раскодировать, потому что, если смысл этой истории не будет понятен взрослым, то и детей она научит думать только о хлебе насущном и воздвигать в трагедию даже малую неудачу. Расшифровка текста – процесс творческий, и каждый в сказке может увидеть свой смысл. Но текст написан на языке наших архетипов, отталкиваясь от которых, мы и попытаемся ответить на вопрос: «Что же означает на этом языке завет наших предков?».
«Жили-были дед да баба. И была у них Курочка Ряба...» Слова легко и навсегда запоминаются. Сказка из серии «Моя первая книжка» воспринимается как стихи в прозе – это потому, что она похожа на поэтическую зарисовку и здесь слышится внутренний ритм: в основном это девятистопный хорей, иногда с пропуском, иногда - с двойным ударением.
А не случайны ли здесь герои, если вместо молодой или многодетной семьи - «дед с бабой»? Образы в сказке символичны, значит, далеко не случайны: выбраны старики, прожившие свой век, перенёсшие все невзгоды, познавшие мудрость жизни, им можно доверять. Правда, гложет мысль: у деда с бабой нет даже традиционной для русских сказок внучки – продолжательницы рода; они одиноки, как перст. Это трагедия, или они это одиночество – заслужили? Может, не всё так однозначно с их «мудрой» старостью?
Но вот ещё загадка: почему чудо являет «курочка», да ещё и «ряба»? Оказывается, в русских народных сказках священное и магическое значение приписывается только яйцам тех птиц, с которыми человека связывали бытовые отношения – это утка, гусь, курочка. Яйца гадов и диких птиц наш народ не поэтизировал. Курочка, конечно же, рябая непременно: как матричная структура творческой силы; ячеистое бесконечное информационное поле; как чёрные и белые полосы жизни; как рябой цвет перехода из одного мира в другой. Какая прелесть эта сказка! Каждое слово – кодовый знак, нота. И, если знать эту сказочную нотную грамоту, быть музыкантом и иметь сказочную флейту, то услышишь музыку – песенный голос предков.
«Снесла курочка яичко: не простое яичко – золотое...» (кстати, говорить «яичко» вместо «яйцо» допустимо только в детских сказках). От простой курочки вдруг золотое яйцо – это чудо! А чудеса и в жизни бывают, их творит Бог, но иногда сам человек своим трудом приближает, заслуживает чудо. Мы все живём с этим ощущением – ожиданием чуда. Слова-понятия, слова-архетипы: «золотое яйцо», «чудо», «Бог», «человек» - выстраиваются в один ряд и формируют сказочно-реальное восприятие: в жизни бывают чудеса, и старикам, в сущности, неплохим людям, повезло – их убогому дому явлено чудо! Иллюстраторы сказки, подчёркивая чудесное явление, чаще изображают яйцо с исходящим от него нимбическим светом: оно сияет – в детской сказке это подсказка от сведущего художника о том, что яйцо – Благая Весть, ниспосланная свыше.
«Дед бил-бил – не разбил, баба била-била – не разбила…» Сказка короткая, складная, напевная, ни слова, как в песне, не выбросишь. Но правильно ли ведут себя старики? Они совершенно не знают, что с нежданным подарком делать, не понимают его. Позволительно ли так обращаться с дарованным Богом редчайшим чудом? Его нужно беречь как святыню, поставить на видное место в красном уголке рядом с иконами. Чудо может являть другие чудеса, изменить жизнь, придать ей новый смысл, тайну которого нужно разгадать, для чего у Творца следует молитвенно выпросить мудрости и терпения для познания истины, осознания смысла явленного чуда. Старики же в сказке ведут себя, как нетерпеливые дети: чтобы узнать механизм работы игрушки, они разбивают её. Значит, поступать легковесно, немудро, бездумно можно не только в раннем детстве, но и в старости, если остановить свои познания, развитие на наглядно-образном мышлении, на уровне бытовых потребностей, не пытаться открыть в себе духовный родник, который один только и озаряет судьбу, привносит в неё высший смысл, одаряет радостью, счастьем, указывает на жизненную цель. С точки зрения ведических знаний, старость – либо мудрость, либо глупость и бездуховность. То есть, старость, прежде всего, состояние души, а не тела. Наши старики, к сожалению, оказались бездуховными и недалёкими.
«А мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось…» До чего же беден дом у стариков, если мышки по столу бегают! Но убогий у них не только дом, но и мышление, если чудному подарку не найдено достойное и безопасное место в избе. Да и мышка появляется только после дикого решения стариков разбить золотое яйцо, после их дремучего непонимания: им в конце жизни судьбой был дан редчайший шанс, а они его не использовали, не оценили, оказались не готовы его увидеть, осмыслить, принять благодарно, не упустить свой шанс. Мышь в сказке – инструмент реализации их желания. Но образ мышки – это и символ подземного, потустороннего мира, к переходу в который уже должны быть готовы дед и баба; мышка – гость из преисподней, в которую навсегда ушла неразгаданная сила разбитого золотого яйца. А ещё мышка, и это самое главное, – та злополучная случайность, которая может стать разрушительной силой, если к духовным ценностям нет благоговейного, бережного отношения, если они не являются насущной необходимостью человека.
«Дед плачет, баба плачет…» И с чего бы это им так по яйцу убиваться – куры их по нескольку в день несут. Многие думают, что плачут они от того, что не удалось необычным содержимым полакомиться. От этого, конечно же, даже бедные не плачут: есть курочка – будут и яйца, чтобы полакомиться.
Обратимся к символике цвета: золотой цвет – образ Божественного присутствия, просветления, вечности и благодати. Едва появившись, яйцо начало проявлять своё воздействие просветления на стариков, с которыми только-только начали происходить внутренние, духовные преображения, а яйцо вдруг, случайно разбилось, и озарение исчезло, а к деду и бабе пришло запоздалое понимание неиспользованного чуда, разбитой святыни, дальнейшей беспросветности и бессмысленности их жизни в полном одиночестве. Оказывается, чудо (в любом виде, например, любовь) может случиться в любой момент, когда ты не будешь его ждать, главное – заметить и распознать его, иначе в твоей жизни не будет ни золота, ни света.
«А курочка кудкудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба: я снесу вам другое яичко – не золотое, а простое». Слёзы раскаяния добрых стариков достойны прощения, но давать им золотое яйцо рано: если люди не дошли до того уровня, который позволил бы им понимать сокровенное, им для начала нужна простая информация в виде обычного яйца, которое может продлить существование, насытить, укрепить тело. Успокаивая несчастных, искренне раскаявшихся людей, курочка словно бы говорит им: «Вы не знали, что делать с золотым яйцом – я снесу вам простое, и вы успокоитесь: с простым вы знаете, что делать». Старики поняли свою ошибку, им указан путь к познанию, духовному просветлению, в любом возрасте не поздно на него стать, и слёзы покаяния – это первый шаг на этом пути. Но хватит ли у них сил, и успеют ли они заслужить новое чудо?..
Значит, это ещё и сказка-молитва о прощении: «Прости и помилуй нас, неразумных, Господи!»
Отдельно поговорим о явленом чуде, о символах в православии и искусстве. Обыкновенное яйцо – предмет мистический. В православии и искусстве, ещё задолго до христианства, оно являлось символом жизни, развития, богатства, плодовитости, любви, олицетворением Вселенной, зародыша всего сущего, из него образуется земля и небо. У яйца есть ещё одно назначение: оно, подобно пасхальному, избавляет от злых чар, снимает заклятие и порчу, оберегает от болезней.
Золото у славянских народов - символ божественного промысла, живучести, славы, духовного озарения, мудрости, царственности, силы, богатства, а также сокровенных знаний, тайн Земли.
Но из яйца может выродиться и василиск – чудовищный змей, способный убивать не только ядом, но и взглядом, дыханием, от которого сохнет трава и трескаются скалы; он погибает только от собственного отражения в зеркале, от крика и взгляда петуха. Считалось, что василиск выходит из яйца, снесённого петухом и высиженного жабой. А по А. Афанасьеву, такое яйцо снесено семигодовалым петухом, зарыто в горячий навоз и высижено змеёй.
Значит, в яйце может таиться не только начало жизни и её блага, но и её конец, не только светлое, но и тёмное начала. Поэтому в яйце могут быть спрятаны как жизненная сила, так и источник смерти.
В добрых руках – яйцо благо, в руках злых или глупых – оно несёт смерть. Случайное грубое прикосновение к символическому яйцу может уничтожить жизнь, разбить её на осколки. Как ни печально, но, при особом стечении непредвиденных обстоятельств, жизнь всего человечества может оборваться. Хрупкость яйца всегда напоминала о хрупкости и недолговечности жизни, заключённой в нём. Жизнь на Земле также охраняет хрупкая скорлупа, и обращаться с ней надо бережно, осторожно, уважительно. В этом и заключается тайный смысл, молитва, народно-поучительная мысль сказки и важнейшее предупреждение наших предков, это и есть облачённая в сказочно-аллегорические образы их главная просьба: свято беречь бесценный дар Божий – жизнь и мир на Земле и жизнь и покой каждого человека.
Сказка – воплощение наиглавнейшей «зашифрованной» мысли народа, которую прежде всего нужно заложить в сознание и подсознание ребёнка на генетическом уровне как кодовое знание о мире. Малыши, едва начинают говорить, знают наизусть «Курочку Рябу», но постичь всю глубину символического содержания сказки они, конечно же, не могут. Вслед за курочкой они сочувствуют старикам и готовы повторять: «Не плачь, дед, не плачь, баба!». И только самые любопытные и дотошные дети спрашивают у мамы: «А почему они плачут?» Если не спрашивают, то мама по прочтении должна озадачить этим вопросом кроху. И не каждая мама может ответить ребёнку приблизительно так: «Золотое яйцо – подарок Бога, оно волшебное, его нужно было свято беречь, а они об этом поздно догадались, вот и плачут, что не успели воспользоваться чудом, ни о чём не попросили, ничему не научились, упустили свой шанс на счастье».
Детей по прочтении сказок нужно приучать беседовать о прочитанном. Я только с двугодовалой внучкой поняла, насколько малышам близки герои сказок. С детьми этого возраста, как все взрослые, я начинала фразу из сказок, а Анечка заканчивала. Каково же было моё удивление, когда фразу «Жили-были дед…» она не единожды заканчивала: «И Зёя». Зоя – это моё имя. Для малышки дед в сказке – это её дед Саша, баба – её баба Зоя, а герои любимых сказок – её ближайшее окружение, включая игрушки. Генетический уровень работает.
Сказка «Курочка Ряба» («Стариково великое горе»)
в авторской обработке В.И.Даля
Сказок Владимир Иванович знал много и умел их артистически рассказывать и представлять в лицах – дети и внуки его обожали. Даль был безумно любящим отцом для своих пятерых детей, он души не чаял во внуках, поэтому сказка в его обработке была ориентирована, в первую очередь, на детское восприятие и разумение.
Жил-был старик со старухой, у них была курочка-рябушечка.
Снесла рябушечка в куте перед печкой, под самым окошком первое яичко – пестро, востро, костяно, мудрено.
Положила старуха яичко на полочку, мышка бежала, хвостиком вильнула, полочку свернула, яичко скатилось, об пол разбилось.
Старик плачет, старуха рыдает, курочка кудахчет, огонь в печи пылает, двери скрыпят, сор под порогом вскружился, тын покосился, ворота хлопают, щепы в поле летят.
Сбежались соседи: «Что, что?».
Старик говорит: вот так и так, наша курочка-рябушечка снесла яичко пестро, востро, костяно, мудрено… (идёт повтор).
Как услыхали соседи про стариково горе, так развели руками и ну вопить на всё село.
Сбежалось село: «Что, что?» (идёт повтор в изложении старика).
Тут заголосило все село в голос, стало рвать на себе волосы, тужить по стариковом великом горе.
Попробуем сравнить Далеву сказку с коренным, кратким, вариантом. Сказочник Казак Луганский для малых детушек существенно переделывает в авторском варианте текст, делает его понятнее, логичнее, расставляет новые акценты. Владимир Иванович через сказку передаёт свою любовь к миру, восхищение народным языком, учит с лаской относиться ко всему живому, для чего за счёт уменьшительно-ласкательных суффиксов усиливает не только поэтизацию эпической сказки, но и её воспитательное воздействие: курочка Ряба становится «курочкой-рябушечкой», окно - «окошком», полка - «полочкой». Меняется интонация повествования: из созерцательно-повествовательной в основном варианте она вначале становится восторженно-нежной, потом – восклицательно-трагедийной. В каждом предложении слышится своя музыка и ритм. Яйцо получает ряд значимых эпитетов-прибауток, которые звучат как песенные переливы: яичко «пестро, востро, костяно, мудрено». Но… едва разобрались с золотым яйцом, как новая загадка: Рябушечка не несла и даже не пытается обещать нести золотые яйца, а «золотое» яйцо Даль в своей сказке заменяет на «первое». Для чего? Что это значит? Во-первых, волшебная сказка превращается в быль, события становятся реально происходившими. Во-вторых, логические парадоксы «Кто был первым: яйцо или курица» здесь ни при чём. Главное – в другом: первое яйцо курочки всегда ценилось как золотое! Его использовали в виде жертвы домашним и лесным духам, охранявшим людей; с его помощью можно было осуществлять заговоры на урожай. Именно первое яйцо курочки наши предки закапывали в фундамент строящегося дома, чтобы дом был крепким и уютным. Только с первым яйцом молодой курочки пастух обходил вокруг стада, чтобы волки не задрали скотину. Хозяйка катала первое куриное яйцо по хребту лошади с приговорами, чтобы лошадка была гладкой и сытой. Яйцо молоденькой рябенькой курочки дарило красоту и чистоту лицу. С первым, снесенным курочкой яйцом, совершали ритуал, чтоб было больше яиц. На первое яйцо делали заговоры на удачу, богатство, урожай, благополучие, красоту и здоровье. Первая «крашенка» могла как оберег храниться рядом с иконами целый год и охранять дом и его жителей от всяческих неприятностей. Кстати, яйца именно молоденькой курочки имеют очень крепкую скорлупу. Вот поэтому первое яйцо ценилось на вес золота. Возможно, Даль таким образом объясняет смысл золотого яйца в исходном варианте.
В Далевой сказке старики знали цену Рябушечкиному подарку, они его не пытались разбить, но вот беречь как зеницу ока от всяких случайностей не научились. Разбив яйцо, мышка лишила деда и бабу возможности использовать его в охранительных целях для семьи и всего села. Потому и голосило всё село: и волки скотину задерут, и урожай под вопросом, и удача, и жизнь…
В подзаголовке писатель выделил основную мысль о великом горе, которую повторил в концовке, создав эффект замкнутого круга, из которого выхода - нет. Усиливает трагедию троекратный повтор свершившейся трагедии с эффектом нарастания событий после утраты яйца. Да и курочка никак не могла утешить обещанием ещё раз снести первое яйцо. Потому и плакали всем селом.
Огромную идейную нагрузку несёт подзаголовок сказки - «Стариково великое горе». Ведь плачут все. Почему горе именно стариково? И начинается текст «Жил-был старик…», а не «Жили-были старик со старухой». И рассказ о горе Даль вкладывает в уста старика, и всё село плачет о стариковом горе. Это потому, что старик – глава семьи, рода, и он, в первую очередь, за всё в ответе. Далю, который сам кормил свою огромную семью из одиннадцати человек, это было предельно понятно. Но энергия повтора с эффектом градации в сказке указывает, что это касается не двух-трёх жизненных ступеней (семья, соседи, село), а всей социальной лестницы до самой верхней ступени. То есть, за жизнь в городке отвечает городничий, мэр; за безопасность в стране – царь, президент; за Землю в ответе… впрочем, отвечать будет некому, если она, не дай Бог, исчезнет. Кстати, один из украинских вариантов сказки так и называется - «Мировое горе».
А кратчайшая молитва «Спаси и сохрани» имеет силу и обратного посыла: от Отца к человеку – спасти и сохранить жизнь во Вселенной, на Земле, в стране, в городе, в селе, в каждом доме, потому что жизнь каждого человека – это бесценное чудо Господне. Наши предки это понимали, передают этот завет потомкам. Спасибо Далю: его неутомимыми стараниями сказка жива.
Зоя Шаталова, учитель-методист,
председатель РНО «Русич-Николаев»